Дезорганизованная привязанность и СДВГ

Связь между дезорганизованной привязанностью и синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) — тема, активно изучаемая последние десятилетия. Исследования показывают, что у детей с дезорганизованной привязанностью часто наблюдаются поведенческие особенности, схожие с симптомами СДВГ, а также общие генетические маркеры, влияющие на дофаминовую систему.

Что такое дезорганизованная привязанность?

Термин описывает поведение ребенка, в котором сочетаются противоречивые реакции на значимого взрослого: стремление к близости и одновременное избегание её (Main & Solomon, 1990). Например, в ситуации встречи с матерью ребенок может сначала бежать к ней, затем остановиться, развернуться и убежать, проявляя нерешительность.
Наблюдаются также:

• замирание и «псевдоотсутствие», напоминающее потерю внимания;

• двигательное беспокойство с хаотическими сменами направления активности;

• эмоциональные всплески, включая падения на пол в состоянии аффективного перегруза, не связанные с оппозиционным поведением (Solomon & George, 1999a).

Почему это происходит?

Одно из объяснений — дезорганизованная внутренняя рабочая модель привязанности. Мать может быть для ребенка и источником защиты, и источником страха — например, если в ситуациях привязанности она ведет себя агрессивно или, напротив, пассивно и испуганно (Hesse & Main, 1990).

Связь с СДВГ

Дети с СДВГ чаще имеют паттерн дезорганизованной привязанности, чем сверстники без диагноза. Более того, у обеих групп выявлены сходные полиморфизмы генов, отвечающих за работу дофаминовых рецепторов. Это может означать, что генетическая предрасположенность активируется под влиянием травматического опыта или неблагоприятного взаимодействия в семье (Brisch, 2002b, 2004a).

Роль травмы

Травматические события (пренебрежение, насилие) в 80% случаев связаны с развитием дезорганизованной привязанности (Cicchetti & Barnett, 1991; Lyons-Ruth et al., 1987, 1989).
Даже если у матери нет явных травм, её хаотичное и непоследовательное поведение во взаимодействии с ребенком может провоцировать развитие такого паттерна (George & Solomon, 1996, 1999a).

Пример: дети из румынских детских домов

Лонгитюдные исследования детей, выросших в условиях депривации и усыновленных в благополучные семьи, показали, что у многих сохранялись признаки СДВГ и нарушения привязанности даже через годы (Rutter et al., 1999; O’Connor et al., 2000). Чем тяжелее был ранний опыт, тем выраженнее симптомы (Kreppner et al., 2001).

Почему поведенческая терапия не всегда работает?

Если в основе СДВГ у конкретного ребенка лежат травма и нарушение привязанности, то поведенческие подходы могут временно снизить симптомы, но не устранить причину. В таких случаях эффективнее травма-центрированная терапия, включая работу с родителями, чтобы прекратить передачу травмы по поколениям (Lyons-Ruth et al., 1993).

Вывод: дезорганизованная привязанность и СДВГ могут иметь общие корни — сочетание генетической уязвимости и травматического опыта. Понимание этой связи помогает точнее подбирать терапию, фокусируясь не только на поведении, но и на глубинных причинах.